Архивы форума Египетского Клуба

Отчет по сафари нa Мисс Винне с 1 по 8 мая.
Сен-Джониада

Трубка телефона доносила токкато электростатических помех вперемешку с обрывками фраз из далекой Первопрестольной. Последнее, что я смог расслышать: …забыли…, …взлетаем…. И наушник разразился сухим треском. Трехчасовая задержка рейса уже не вызывала никаких эмоций.

Надувной аэропорт Хургады, в обычный день, не напоминающий ничего кроме цирка шапито, в эту ночь смотрелся нарочито гротескно. Вспарывая черноту арабской ночи лучами посадочных прожекторов, самолеты из половины стран Европы неторопливо разворачиваясь, заходили на посадку. Зал прилета напоминал батарею Раевского 7-го Сентября 1812. Смешались в кучу кони, люди… Люди выходили, выбегали, выползали, тяжелораненых вывозили на багажных тележках. Первым я увидел Борисовича. Мое сердце екнуло. Борисович более всего напоминал героя-панфиловца у разъезда Дубосеково в Декабре 41-го. Отрешенный взгляд полный мужества, в руках бутылка с зажигательной смесью. Выход один на один (я на месте вражеского танка), рукопашная, мы кружимся, сплетясь во тьме как пара змей, обнявшись крепче двух друзей. За проявленное мужество, Борисович получает заход на пит-стоп (в duty free за пивом) и героя посмертно. Через час мы все загружаемся в автобус, ситуация начинает проявлять симптомы контролируемой.

Некогда благородное и резвое животное, сошедшее со стапелей концерна SCANIA , после полутора десятка лет жизни в пустыни, слегка потерявшее свой лоск мчит нас на Юг. Когда первые лучи восходящего солнца мириадой бликов рассыпались по поверхности моря, мы уже загружались на борт.

2-ое Мая, День Первый.
Ближе к обеду начинается сборка снаряжения. Это первый момент на сафари, когда можно сделать первые косвенные выводы о том, куда влип. Первый косвенный вывод: Влип, к гадалке не ходи! Половина палубы завалена “ОМСами”, “Дайв Райтами” и прочей оммуницией. Особую тревогу вызывает горстка из троих ребят – они прилаживают спарки к своим компенсаторам. Все более-менее ясно, но вот эта троица нагоняет особой жути. По количеству снаряжения привезенного с собой понимаю одно: за перевес эти ребята заплатили больше, чем за поездку, да и стоимость всего снаряжения приближается где-то к страховой стоимости бота.

Первое погружение, оно же проверочное, проясняет расстановку сил. Операция ложится в нормальное русло, т.е. начинает напоминать плавание “Арго”. Любые попытки описать место первого погружения лежат далеко за пределами любого здравого смысла, и не подсилу даже перу Овидия.

На втором погружении достигаем некого проклятого места – обители серен (по описаниям Гомера). Об этом свидетельствуют останки судна наших незадачливых предшественников, у основания рифа. Погружения все больше начинают смахивать на сафарийную программу.

После славного ужина “Девушка по имени Вина” снимается с якоря и ложится на южный курс. Шум волны за кормой, звон бокалов, звезды над головой – обычная вечерняя обстановка. Идеальный развес и плавность хода вызывают умиление.

3-е Мая, День Второй.
Начинается не с самого приятного открытия для меня. Собравшаяся команда оказывается намного сильнее, чем я предполагал:.

6 утра, Сен-Джон, абсолютный штиль, кружка горячего кофе, многие уже проснулись, некоторые еще не ложились. “Демоны! Чтоже вам не спится?!”- думаю я, глядя на демонов. “ Не дождешься!” – думают демоны, глядя на меня.

Разделяемся на две группы, по одной в каждом “Зодиаке”. Привычный задний кувырок через спину. Останавливаюсь на 30-ти, смотрю наверх: Более всего напоминает картину Джеймса Кэмерона – “Чужие”, но идут стройно! И как гармонично смотрятся наши люди на фоне Горгонарий! Стук шейкера отвлекает меня от созерцания группы, я оборачиваюсь, на меня идет стайка молотов. Ну и рожи у вас, ребята! И это 550 миллионов лет эволюции! Оборачиваюсь на свою группу: м-м-м-да! А ты что, Джоконду здесь собрался увидеть?! – спрашиваю я сам себя. Тем временем нам навстречу продолжают двигаться акулы. Молотов, я видимо застыдил, они куда-то исчезли, а вот обычные серые рифовые оказались понаглее. Я насчитал их 18, после чего прекратил это занятие – просто достаточно. Мы выходим на борт. Приятно посмотреть на людей: радость, восторг, удовлетворение. Быстро меняю баллон не раздеваясь, т.к. не вижу на борту второй группы. Нас облепляет горстка сочувствующих, кто моей злобной волей не был допущен к этому погружению исходя из соображений безопасности. Краем уха слышу неторопливый рассказ бывалых: “Да! Глубоко! Акул? - Акул как грязи!” Дискуссия переносится в кают-компанию, а я наблюдаю, как возвращается второй Зодиак. Диалог пассажиров со второго зодиака напоминает мне Италию – фонтаны эмоций, жестикуляция! Или я погрузился не в том месте, или пока я это делал, на нашем судне появился драмкружок!

После завтрака произвожу перегруппировку сил, забирая с собой тех, кого по соображениям безопасности не взял на первое погружение. Заходим в воду с зодиака: прекрасное освещение, шикарная видимость, куча живности, под нами вертятся две акулы. Мой партнер – Лея, так и пытается оседлать этих не самых миролюбивых обитателей моря. От греха подальше “поселяю” Лею в одну из ниш в стене кораллового рифа. Тем временем, мне на голову продолжает падать моя группа. После сбора всех участников банкета на одной глубине, начинаем двигаться вдоль стены, нас сопровождает меню достойное любого рыбного ресторана: туны-салаты, Джек-фиши, барракуды, акулы и куча более мелких, но не менее приятных деликатесов.

После погружения трапезная нашей уютной девушки Виины наполняется слегка проголодавшимися, но очень одухотворенными людьми. Прислушавшись к разговорам, понимаю, самое большее, что могу сейчас сделать для этих людей – это забиться в какую-нибудь щель на судне и убить сразу двух зайцев (поспать и не мешать). Тем временем наш бот начинает Большие Маневры на Сен-Джоне.

К вечеру останавливаемся на ночную стоянку в лагуне одного популярного рифа. Неподалеку оказывается табор дружественных цыган. Ромалэ рассказывают о своих приключениях в этих местах…

4-ое Мая, День Третий.
Продолжаем кочевать среди рифов объединенных названием Сен-Джон. До обеда ныряем с восточной стороны, после обеда с западной. Девушки на боте олицетворяют собой героизм и беззаветную любовь к морю. Не натертые ластами ноги, не тяжелое снаряжение, не плохая продуваемость, не ужас перед водой не могут остановить их. Мои попытки объяснений, что сейчас не 1941 год, явно обречены на полное фиаско, и я даже не поднимаю темы. Просто смакую созерцание героизма, подкрашенного в некрасовские тона. Время теряет свой привычный ход и начинает крошиться. Я понимаю это по вопросам: А какой сегодня день? На судне царит обстановка умиротворения и вальяжности. Никто никуда не спешит, никто никуда не идет. Все уже давно здесь и сейчас.

Розоватая дымка на западе начинает обволакивать потускневший к вечеру солнечный диск. Отполированная штилем, поверхность моря отражает последний блик. Мир проваливается в мягкую, непроглядную мглу. Ночь кропотливо выкладывает над головой все богатства из своих сокровищниц. Но не надолго, взошедшая из-за горизонта луна, не потерпит противостояния. Она поднимается медленно и неотвратимо, раскатывая к твоим ногам янтарную дорожку.

Верхняя палуба покрывается матрасами, которые в свою очередь покрываются телами. Благородная влага выставленных бутылей начинает перетекать в глаза моих спутников. Весело льется беседа, звон бокалов…

Я поднимаюсь к капитану и обсуждаю маршрут выхода с Сен-Джона. После чего провожу просветительскую работу. Восполняю пробелы в знаниях истории этого старого морского волка. Первую лекцию посвящаю истории США, знакомлю капитана с портретами некоторых президентов. Капитан оказывается благодарным слушателем легко и хорошо усваивающим материал.

Я цепляюсь за обрывки сна, но гул маршевых двигателей вытягивает меня в
5-ое Мая, День Четвертый.

Судно встает на якорь на небольшом, метров 30-ти в диаметре рифе. Меня мучают два вопроса: как капитан нашел это место и что здесь делать? Собираемся и прыгаем в воду. Первое, что вижу, из-под меня уходит Молот. Бот не может укрыться от течения за таким маленьким рифом и его болтает как тряпку. Я жду пока все смогут выровнять давление и догнать меня. Место вопреки всем ожиданиям оказывается на редкость красивым и живым. Такая игрушка среди моря. Я успеваю оплыть риф дважды. Нам встречаются рифовые акулы, огромные тунцы и невообразимых размеров барракуда. Я покидаю воду с неоднозначным ощущением. Место красивое и перебить его чем-то еще, вряд ли возможно.

Второе погружение напоминает больше прогулку по гротескному лесу из причудливых коралловых погружений, нежели само погружение. Маленький и очень любопытный акуленок сопровождает нас почти в течение всего погружения. Народ разбредается по рифу в поисках удачных снимков, диковинной живности, и просто красивых видов. Минут через сорок, уподобившись пастушьей собаке, я начинаю тыкать большим пальцем в сторону поверхности. Никто не спешит, но, равно как и не игнорирует команды. На борту ловлю себя на том, что уже на бессознательном уровне десятки раз на дню пересчитываю людей и снаряжение. Привычка выработанная годами. Привычная цифра в очередной раз согревает просоленную и обветренную душу, даруя ей покой и умиротворение.

После раннего ленча бот поднимает якорь и устремляется на север. Роки и Забаргад, подернутые легкой дымкой сливаются с горизонтом к юго-западу от нас. Мы идем 5-ть часов подряд, пока не начинаем догонять обычный график. На месте нашей ночной стоянки мы совершаем сумеречный дайв. Паша и Сергей, без небольших формальностей уже Дайвмастеры, прекрасно заменяют меня в этом месте. Я получаю почетный бонус отвечать только сам за себя и использую его, примкнув к группе “плохих мальчиков”. “Плохие мальчики” ведут себя под водой плохо, но весело, что, конечно же, не может меня не радовать. Закат этого дня я встречаю под водой, наблюдая как привычная реальность проваливается в “трещину между мирами”.

6-ое Мая, День Пятый. Сыр – это лучший продукт, который человек когда-либо сделал из молока. Это знают все мыши, это знаю я, это знают абсолютно все! В 8 утра, как стая мышей мы набрасываемся на риф “Клаудиа”. Риф, по структуре своей, более всего напоминает сырную голову. Мы врываемся в первую брешь рифа как стая “Бэтменов”. Я оборачиваюсь назад, глубины разума выносят на поверхность восприятия “ Полет Валькирий” Вагнера. Да! Коппола здесь бы отжался – думаю я. Эти картинки из других миров. Непонятные существа парят в пляске света и тени, безумная видимость и совершенно чумовые кораллы. Коллектив под водой – одно наслаждение. Сергей и Наталия, Константин и Татьяна, Ольга с Олегом, Борисович с Леей, Сергей с Катериной неподражаемые примеры партнерства. Матерый кошак – Паша, отметивший не первую сотню погружений. Коллега и Брат по Оружию – Леонид, всегда в конвое следующий за Гошей, Сергеем и Настей. Единственный “Сын Полка” – Ольга. Хрупкая, молчаливая девушка с раритетным комплектом снаряжения, времен взятия Очакова и покорения Крыма, не подходящим не по размеру не по росту. Классический пример новобранца, в первый раз попавшего на передовую. Предмет всех тайных опасений и тревоги. Никогда не выпускается из поля зрения. “Алекс&Алекс +” – это устойчивое, видимо химическое, сильно смахивают на фторо-углеродную группу, соединение. Состоит из Алексея, Александры и неизменно преследующих их как меч Немезиды, - Лоры. Сдержанный и не подвластный эмоциям Михаил, прошедший закалку в неприветливых водах Черного моря.

Такой состав на боте – это редкость, большая редкость, очень большая редкость. И тайная мечта любого инструктора. Погружение проходит на одном дыхании, хотя и продолжается больше часа.

После завтрака переходим на соседний “Малахи”. Продолжение деликатесов кисломолочного происхождения. Максимальная глубина не превышает 11-ти метров, в тоннелях и гротах рифа можно провести целый день. Мы ограничиваемся одним часом и устремляемся на север. По дороге нас встречает стадо дельфинов. Капитан кладет судно в дрейф и дает нам возможность поплавать с этими удивительными существами. Заход на “Долфин-риф” приносит разочарования: дельфинов мы уже встретили в море, а разрешение на якорную стоянку покупается только в Марса-Аламе. Компенсаторной реакцией на такой поворот событий становится фото-сессия на следующем рифе. С такими снимками могут отозвать лицензию и поставить на учет в психоневрологическом диспансере, но зато весело.

День завершается сумеречным марш-броском вдоль рифа, выбранного нами в качестве пристанища на ночь. Вечер заканчивается танцами, шампанским, фруктами, тортами, купанием, стиранием, весельем, шумом, гамом (через несколько дней я буду давать разъяснения касательно некоторых деталей вечера). Но пока…

7-ое Мая, День Шестой. “Элфин-Стоун” встречает нас крепким северо-западным ветром и мощным течением. Где-то глубоко внутри, ворочается во сне какой-то демон, ему самому привиделись кошмары и теперь он навивает мне их. Смутное чувство тревоги гложет разум. Последнее погружение, стены, течение. Одно из самых красивых и опасных мест на юге. Я отгоняю дурные мысли как назойливых мух и сажусь в зодиак.

Я выпускаю воздух из компенсатора и падаю назад. Я падаю сквозь толщу воды. Падаю сквозь сильное течение. Падаю на китовую акулу. Стоп! Вот тут стоп! Я снимаю маску, тщательно промываю ее, одеваю, прочищаю. Китовая никуда не исчезла, напротив, только приблизилась ко мне. Если бы я увидел на ее месте атомную субмарину, НЛО, Деву Марию, Атлантиду, Иисуса Христа – это не вызвало бы вообще никаких эмоций. А вот китовая на месте китовой, и вот так внезапно у тебя под задницей, - это согласитесь чертовски приятно и удивительно. Я оборачиваюсь к ребятам позади меня и спрашиваю жестами: Вы это видите? Да! – жестами отвечают ребята. Чего только не увидишь здесь блин! – думаю я про себя. А тем временем течение разрывает нас с китовой по разные стороны рифа. Мы сплавляемся по течению вдоль рифа, хотя я знаю точно, свой последний подарок на этом сафари Красное море сделало нам несколько минут назад. Уже можно смело выходить из воды, сушить снаряжение и уходить в порт. Я завершаю это погружение и финальное вслед за ним. Все живы, здоровы, довольны. Бот снимается с якоря и уходит в Сайгон (марина Марса-Галеба). Вечером нас покинут Борисович и Лея. А еще через сутки от нас останется только мое бренное тело.

8-ое Мая, День Седьмой. Автобус катит нас в Хургаду, вылет переносится на несколько часов. Мы выгружаем вещи в офисе и получаем город на разграбление на несколько часов. Я предпочитаю этой операции тишину и покой. В 22 часа мы прощаемся в аэропорту. С кем-то я еще встречусь, с кем-то встречусь еще сотни раз, с кем-то не встречусь уже никогда. В любом случае, эта цепь выкована давным–давно… Ближе к 3-ем часам ночи, стальная птица, взорвет тишину арабской ночи оглушительным ревом турбин и, разогнавшись, взмоет в небо, взяв курс на север, унося с собой свидетелей этого путешествия. Я застану этот момент на пути в Марса-Алам. Аминь!





подводно Ваш